|
ЭНЦИКЛОПЕДИЯ МАГИИ |
||
          |
||
|
|
Когда дом становится ДомомНАРОДНЫЕ ПРИМЕТЫ - Энергетика, карма Когда я заболеваю или просто устаю от бесконечной борьбы за выживание и успех в этом «безумном, безумном мире», и нет ни сил, ни настроения делать что‑либо, и подступает апатия, на помощь мне приходит мое мудрое подсознание. Как спасательный круг оно подбрасывает мне один и тот же сон. В этом сне мне еще очень мало лет. Раннее‑раннее утро. Я уже проснулась и лежу на бабушкиной кушетке (знаете, раньше были такие пузатые и уютные создания с валиками по бокам и подушками вдоль спинки?). Сквозь ярко‑красную герань на низеньких оконцах нашей рубленой старинной избы пробивается утреннее солнышко. Оно растекается теплыми желтыми пятнами на крашеных половицах, которые так приятно холодят босые ступни в жаркий полдень, путается в разноцветье домотканых половиков… На стене напротив часы с кукушкой громко отстукивают четкую поступь секунд и хриплым надтреснутым тенорком отбивают получасья… Из сеней, где стоит довоенная еще керогазка, тянет вишневым дымком–это варят варенье. А в горнице на тяжелом кованом сундуке ждут меня взятые вчера в маленькой библиотеке книги. Это–мой первый дом. Это–счастье. Полное, безоговорочное, всеобъемлющее, ежедневное. Каждый прожитый в том доме день наполнял меня новой силой и легкостью… Поутру после этого сна я просыпаюсь здоровой. Я словно становлюсь–или это действительно так?– мудрее, сильнее, терпеливей к невзгодам. Одно только воспоминание, недолгое прикосновение к памяти о доме моего детства восстанавливает мое душевное равновесие, возвращает здоровье и силы. В этом доме все было по‑деревенски просто и по‑старинному, по‑русски традиционно: пузатый буфет, кровать с железными шишечками, русская печь с лежанкой, в красном углу комнаты и на кухне–иконы, возле которых так часто горела лампадка… Мы жили в нем просто и тихо. Не помню, чтобы кто‑то повышал голос в разговоре или вставлял в речь столь любимые на Руси «идиоматические выражения». Не помню и такого, чтобы получали удовольствие от перемывания косточек соседям и знакомым, с завистью говорили о чьем‑то везении, радовались чьим‑то неудачам. Бабушка Настя частенько, занимаясь своими делами, походя поучала меня, еще маленькую, говорила‑приговаривала: «Аты живи просто, и будет ангелов у тебя рядом сто, а то и больше. И все помогать тебе будут, дом твой хранить, удачу приманивать…» В детстве я почти не болела. А ведь родилась сильно недоношенной, весом 1килограмм 800 граммов, ростом 28 сантиметров. Врач сразу после родов посоветовал моей маме: «Вы уж имя‑то ей сразу дайте какое‑нибудь, а то она скоро умрет у вас, а без имени ей и места на кладбище не дадут…» Но я, вопреки предсказаниям доброго доктора, все‑таки выжила и росла, не доставляя своим близким практически никаких хлопот. Да и баба Настя моя прожила до 84 и все–сама. И огород, и воду с колодца; анакануне легкой своей быстрой смерти, соседи говорят, весела была как обычно–мыла полы да песни пела. Сколько лет уже нет ее на свете?.. Лет 5–6. И дом наш в Тверской губернии стоит пустой. Но какие бы тяжелые времена в нашей семье ни наступали, никому ни разу не пришло в голову дом этот продать. Это было бы так же дико, как продать, предать близкого друга. Нам всем необходимо знать, помнить–тот дом есть на земле. Возможно, когда‑нибудь мои дети вернутся туда… А вещи бабушки Насти: ее вазочки, скатерти, незамысловатые фарфоровые статуэтки и, конечно, иконы–мы взяли в свой новый дом. И я дорожу ими больше, чем дорогой подаренной мне аудио– и видеоаппаратурой. Потому что в них отпечатано, спрятано мое детство, мое беззаботное детское счастье и я могу взять его в ладони в холодные, хмурые, серые дни и согреться. И мне всегда казалось, что такой вот дом детства хранится в памяти всех людей на свете как образ счастья и мира. Казалось, пока однажды я не поговорила со своим соседом о его доме детства. Оказывается, я была не права–и не права решительно. Сосед мой Сережа был человек удивительно добрый, с огромным чувством юмора, насмешливо и ласково взиравший на мир шоколадными глазами, обрамленными до неприличия густыми и пушистыми ресницами. Он умер в 47 лет от сердечной недостаточности, уже будучи неизлечимо болен раком. В последние дни перед смертью маялся, тосковал и рассказывал мне то, о чем никогда в жизни за все наши годы дружбы не вспоминал. Оказалось, он вырос четвертым ребенком в семье махровых алкоголиков, и первое и последнее его воспоминание об отчем доме–голые стены, холод и грязь. Там каждый был сам по себе и сам за себя, это был мертвый дом. Не в нем ли зародилось то, что привело Сережу к незаслуженно, несправедливо ранней смерти?.. Ведь человек просто неспособен жить долго, если он изначально лишен самого главного–корней своих, истоков, опоры. Не имея дома в детстве, он, и став взрослым, не сможет построить его, потому что просто не сумеет, не будет знать, как это сделать, каким должен быть настоящий дом. Всю свою короткую жизнь Сережа прожил, меняя квартиры и соседей, не привязавшись ни к одному из мест своего пребывания на земле, не зацепившись ни за что в жизни, этаким «перекати‑полем». И заплатил за это цену непомерно дорогую. Да и разве он один? Дом детства очень важен для каждого человека. Именно в детские годы закладываются болезни, в основном хронические, которые неожиданно настигают человека в молодом возрасте, а врачи недоуменно разводят руками: мол, крепкий был, энергичный и вдруг… Именно в детстве, обмениваясь волнами энергии со своим домом, каждый из нас становится личностью, накапливая силы для того, чтобы в один прекрасный момент выпорхнуть из родного гнезда, как подросший птенец. Хватит ли у нас сил, чтобы гордо пролететь над безбрежным океаном, имя которому–жизнь? Это зависит от того, что мы приобрели в родительском доме, доме своего детства. Дом своего детства нам не дано исправить. Нужно хотя бы дать его своим детям. |
|
|
|
||
|
© Bogolyubov Eduard, 2007. Веб-дизайн: Bogolyubov Eduard. При полном или частичном использовании материалов сайта, ссылка на www.virtualern.com обязательна. |
|